читаю «Эроусмита». Синклер Льюис великолепен. Например:

Во время экзаменов члены Дигаммы Пи показали себя рьяными искателями мудрости. Дигаммовцы из поколения в поколение собирали экзаменационные работы и сохраняли их в священной книге "Зачетник"; гении точности проработали этот том и отметили красным карандашом вопросы, которые чаще всего задавали на экзаменах за истекшие годы. Первокурсники собирались тесным кругом посреди дигаммовской гостиной, а в центре круга становился Айра Хинкли и вычитывал наиболее вероятные вопросы. Студенты корчились, драли на себе волосы, скребли подбородки, кусали пальцы и хлопали себя по лбу, силясь дать правильный ответ прежде, чем Ангус Дьюер прочтет его вслух по учебнику.
В самую страду им еще приходилось мучиться с Пфаффом Толстяком.
Толстяк провалился среди года по анатомии, так что к весеннему экзамену его могли допустить только по сдаче дополнительного зачета. Дигаммовцы по-своему любили его; Пфафф был мягкотел, Пфафф был суеверен, Пфафф был глуп, но товарищи питали к нему какую-то досадливую нежность, какую могли бы они питать к подержанному автомобилю или приблудной собаке. Они трудились над ним все до одного; они старались поднять его и пропихнуть через экзамен, как в люк. Они пыхтели, и ворчали, и стонали за этой тяжелой работой, и Пфафф пыхтел и стонал вместе с ними.
читать дальшеВ ночь перед зачетом они его продержали до двух часов - с помощью мокрых полотенец, и черного кофе, молитв, и ругани. Вдалбливали в него перечни, перечни; подносили кулаки к его круглому красному унылому лицу и орали:
- Черт подери, запомнишь ты, наконец? Двустворчатый, или митральный клапан, а не и митральный! Пойми, это один и тот же.
Бегали по комнате, воздев руки и вопя: "Неужто он никогда ничего не запомнит!" - и опять принимались мурлыкать с притворным спокойствием:
- Не надо волноваться, Пфаффик. Давай полегоньку. Ты только слушай внимательно - хорошо? - и постарайся... - И вкрадчиво: - Постарайся запомнить хоть что-нибудь!
Его заботливо уложили в кровать. Он был так начинен сведениями, что от малейшего толчка они могли расплескаться.
Когда в семь часов он проснулся, с красными глазами, дрожащим ртом, оказалось, он забыл все, что в него вдолбили.
- Ничего не поделаешь, - сказал председатель Дигаммы Пи. - Придется пойти на риск и дать ему шпаргалку - авось не попадется. Я так и думал и вчера еще приготовил для него штучку. Чудная шпаргалочка. Ответы на все главные вопросы. С ней он как-нибудь проскочит.
Даже преподобный Айра Хинкли, насмотревшись ужасов минувшей ночи, счел возможным закрыть глаза на преступление. С протестом выступил сам Толстяк:
- Ни-ни! Я не желаю жульничать. По-моему, если человек не может сдать экзамен, то его нельзя допустить к врачебной практике. Так говорил мой папа.
В него влили еще кофе и по совету Клифа Клосона, который не знал, какой это дает эффект, но был не прочь поэкспериментировать, скормили ему таблетку бромистого калия. Председатель Дигаммы Пи твердо положил руку на плечо Толстяку и прорычал:
- Я кладу шпаргалку тебе в карман - смотри: вот в этот нагрудный карман, за носовой платок.
- Я ею не воспользуюсь. Провалюсь так провалюсь - все равно, - хныкал Толстяк.
- Вот и хорошо! Но шпаргалку не выбрасывай. Может быть, ты из нее вберешь немного знаний через легкие, ибо, видит бог... - Председатель
схватился за волосы. Голос его загудел громче, выразив всю трагедию бессонных ночей, александрийского листа и безнадежных отступлений, - видит бог, через мозг ты их впитать не можешь?
Они смахнули с Пфаффа пыль, поставили его вверх головой и вытолкнул и за дверь, в путь к анатомическому корпусу. Они следили, как он удаляется: воздушный шар на ножках, колбаса в плисовых штанах.
- Неужели не сжульничает? - подивился Клиф Клосон.
- Ну, если так, то нам впору идти наверх и укладывать его чемодан. И никогда у нашей старой доброй Дигаммы не будет другого такого козла
отпущения! - сокрушался председатель.
Они увидели, что Пфафф остановился, вынул платок, грустно высморкался... и обнаружил длинную узкую бумажку. Увидели, как он
нахмурился, зажал ее между пальцами, начал читать, сунул назад в карман и пошел дальше более твердым шагом.
Дигаммовцы взялись за руки и пустились в пляс по гостиной общежития, проникновенно уверяя друг друга:
- Воспользуется... Все в порядке... Сдаст, ей-богу сдаст!
Зачет он сдал.

Ветер крепчает
Посмотрела "Ветер крепчает".
Один из лучших фильмов Миядзаки - одновременно с очень узнаваемым стилем, но стоящий особняком от остального творчества мэтра.
Это фильм для взрослых. "Мультипликационный" для него не жанр, а средство выражения.
И это не волшебный фильм. Он требует определенной базы знаний - насколько я поняла по реакции (много вычеркнутых бранных прилагательных) зала. Здесь надо быть хотя бы немного в курсе истории Японии (да и вообще ХХ века) - это воздух, в котором существует фильм.

читать дальшеЖил-был мальчик, который мечтал о небе, о красивых самолетах. Что может быть чище мечты о небе? Мечты о полете?
Но живет он не в волшебной стране, а в Японии первой трети ХХ века, и развивается его жизнь - да, творческая и насыщенная - не по законам волшебной сказки, где все живут долго и счастливо, а по законам реального мира, где смертельно больные не выздоравливают просто потому, что кто-то их любит, где министерство обороны не заказывает самолеты, чтобы просто летать. Где воплотить мечту - самый страшный способ ее уничтожить.
Герой прекрасный, очень порядочный и близорукий. Он думает о небе, о самолетах, а вокруг сгущается и лязгает - неотвратимо.
Вот японская военная полиция - белые брюки и темная тень на ступенях. Вот в Германии 30-х бегут за кем-то, мелькают чьи-то силуэты, бьются стекла - и все. Достаточно намека. Кто знает, тот поймет.
Герою это не нравится, но он не думает об этом, потому что по большому счету не думает ни о чем, кроме самолетов.
Что вы хотите от авиаконструктора? Он делает самолеты, он мечтал о них с детства, что ему еще делать?
И он добился, он смог. Он построил самолет своей мечты.
И летят пилоты в его прекрасных самолетах. Улыбаются и машут ему рукой. Отличная машина, идеальная машина.
А куда они летят?
А летят они за кадр. Наш герой просто смотрит им вслед и говорит: "ни один не вернулся назад".
Его самолеты, его тонкие стройные птицы мечты будут участвовать в кровавой омерзительной бойне, будут сеять смерть и ужас и сами падать в ужасе и смерти. В них полетят на погибель одноразовые юноши. Ветер крепчает. Священный ветер, "камикадзе" войдет в языки мира.
Но это все останется за кадром. Не будет гуро, не будет взрывов, не будет вечных чумазых детей Голливуда, чтобы показать, что война это плохо, не будет Хиросимы и прочих последствий нагнетания и лязганья. Не будет банальностей, морализаторства и деклараций. А будет лишь кладбище самолетов. И герой стоит там без надрыва, в абсолютной просторной безнадежности сбывшейся мечты, сделанной работы жизни.
- Это поле нашей мечты?
- Да.
- Больше похоже на ад.
- Что поделать.
Чистый, тонкий, прозрачный, удивительно красивый фильм. И ветер стихает.
Очень грустное прощание вышло у мэтра. И очень закономерное. И очень талантливое.

P.S. Отдельное и на редкость сильное впечатление производят сцены великого кантосского землетрясения. На самом деле сильное.

очень жду этот мультик.

Пишет  Tinne:

"The Boxtrolls"

читать дальше















www.theboxtrolls.com/

URL записи

Происхождение русского языка


Около 10-11 тысяч лет назад не то на территории современной Турции и в прилегающих областях, не то на территории Армянского нагорья (существует сразу несколько гипотез) существовал этнос, который мы сейчас называем индоевропейцами. Это предки современных русских, французов, англичан, таджиков, цыган, ирландцев, греков, афганцев, шведов, латышей, албанцев, армян, итальянцев, чехов, украинцев и т.п. Их язык уже спустя 2-3 тысячелетия не мог считаться единым и монолитным: возникали диалекты, группы людей отселялись друг от друга, совершали более или менее крупные миграции. Кто-то отправился на восток, спустя тысячелетия дав начало предкам современных индийцев и иранцев; кто-то на северо-запад, заселяя европейские территории.
Примерно 4 тысячи лет назад окончательно обособился диалект индоевропейского праязыка, который положил начало тем языкам, которые сейчас называют балтийскими: литовский и латышский — два основных сохранившихся представителя этой группы. Этому предшествовали длительные и непростые передвижения прабалтийцев. Можно предположить, что начало такого обособления датируется временем примерно 6,5 тысяч лет назад — что-то тогда послужило отправной точкой или причиной расселения народов. То есть 2,5 тысячелетия шёл процесс формирования народности, которая говорила на языке, ближе всего к которому — современный литовский. Прабалтийцы заселили довольно обширные территории на границе современной Западной и Восточной Европы (и даже чуть шире), но и после этого миграции, разумеется, продолжились.
Около 4 тысяч лет назад уже начался распад балтийского этноса на разные группы, у которых стали формироваться свои диалекты: внутренний и периферийный блок. В составе внутреннего блока диалектов долгое время размежёвывались народности, которые известны сейчас как латыши и литовцы. Языки их очень похожи и поныне — в этом сыграла роль территориальная близость. Но между ними нет такого лёгкого взаимопонимания, как между носителями славянских языков.
А вот внутри периферийной группы диалектов происходили более сложные процессы. С одной стороны, формировались местные диалекты, которые дали начало, например, прусскому языку (он уже вымер: последние носители говорили на нём в начале XVIII века нашей эры). С другой — примерно 3 тысячелетия назад сформировалась ещё одна общность, которая мигрировала к востоку и в языковом плане сильно обособилась к началу нашей эры — настолько, что примерно в V веку нашей эры сформировалась группа близкородственных языков (настолько близких, что их ещё можно было считать одним языком), которые в IX веке обретают письменную форму и сейчас известны как старославянский и древнерусский языки. Иными словами, один из диалектов балтийской языковой общности дал начало праславянской группе диалектов. Полтора тысячелетия, примерно с IX века до нашей эры по V век нашей эры, происходило формирование этого языка и окончательное отмежевание его от балтийских языков. Уже спустя три столетия, в VIII веке нашей эры славянское единство начинает распадаться, и к XII-XIII векам существуют три диалектные группы — восточная (из которой развились русский, украинский и белорусский языки), южная (диалекты, которые дали начало древнеболгарскому, сербскому и хорватскому, македонскому, словенскому языкам) и западная (в составе диалектной группы развивались польский, чешский, словацкий и некоторые другие языки). Окончательно современный русский язык сформировался примерно на рубеже XVIII—XIX веков — в течение пяти столетий языки восточно-славянской ветви постепенно расходились в разные стороны, а три этноса — русские, белорусы и украинцы — стали осознавать себя отдельными народностями.

Вот как-то так. Примерно полтора столетия понадобилось лингвистам, этнографам и историкам, чтобы более или менее детально восстановить историю формирования отдельных представителей балто-славянской языковой и этнической общности.
По тексту этому можно понять, почему для меня чужды и непонятны любые проявления национализма и русофильства, попытки воссоздать историю древних русов и прочий бред.

Пишет  Taho:

URL записи

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

Пишет  debugger:

URL записи

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!